БУЛГАРСКИЙ ВОПРОС - Фаргат Нурутдинов

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22

 

СЛОВО О МИДХАДЕ-АБЫ

 

В этой части очерка «Рассказы Мидхада-абы» приводится запись последнего моего разговора с Мидхадом Сардаровичем Ваисовым (1918 — 1986 гг.) в Казани. В очерк включена только часть материала наших бесед. Кроме этого я опустил некоторые упомянутые М. С. Ваисовым фамилии.

К сожалению, я не могу подтвердить достоверность всех сведений Мидхада-абы – ведь они касаются «закрытых тем», данные по которым надежно упрятаны в фонды закрытых архивов и таятся в глубинах душ немногочисленных свидетелей мрачных событий прошлого. Но опубликование уникальных известий М. С. Ваисова считаю делом нелишним. Во-первых – потому, что, может быть, это поможет выявлению новых источников и установлению истины, а во-вторых – потому, что считаю: ни одно сведение для истории не должно пропасть.

Мидхад-абы мог бы войти в мою жизнь уже только тем, что являл собой пример высочайшей и неподкупной нравственности. Эту нравственность он пронес через все тягчайшие жизненные испытания: через жизнь в жутком «сталинском раю» с клеймом «сына врага советской власти», через мучительное издыхание в кошмарной сети ГУЛАГа, через лобовые атаки штрафных батальонов, через послевоенные запреты на проживание в главных центрах «нашей» Отчизны и на земле предков.

— Ты знаешь, где в моей жизни мне было лучше всего? — как бы спросил он меня однажды. И сам же ответил: - На войне.

Я содрогнулся. Что должен был пережить в нашей стране человек, чтобы легче чувствовать себя на самой страшной из войн человечества – Великой Отечественной? Что у нас за держава такая, где подросток Мидхад Ваисов был заключен в ГУЛАГ за нежелание оклеветать и отказаться от своего отца — национального героя нашего народа? Что же у нас за «социалистическое общество» такое, в котором лагерник Мидхад Сардарович чувствовал себя счастливым при получении возможности «кровью искупить» несуществующую вину в штрафной роте, в кровавой мясорубке?!

Я думаю, что только высочайшая его нравственность помогла ему выжить в этом сплошном ужасе, дала ему силы после кончины «величайшего из вождей» получить высшее образование, стать старшим научным сотрудником Института международного рабочего движения АН СССР, кандидатом экономических наук. Та же нравственность жгла его и без того израненную душу и заставляла в глухие застойные годы разгула аппаратно-карательного произвола и «психушек» в одиночку начать рискованную борьбу за честь партии отца и всего нашего народа. Итогом этой неравной двадцатилетней схватки с царствующими генсеками и их наглыми туземными холуями было изгнание из института, а все попытки восстановить справедливость и остановить произвол были напрасны и оставили после себя лишь огромный том переписки с «компетентными инстанциями», том человеческого бесправия...

Но кроме урока высокой нравственности Мидхад-абы оставил в моей жизни свою историческую память. Он оказался для меня подлинным кладом по части объяснения наиболее «темных» моментов «советского этапа» булгарской истории. Смущавший трусливых и тупых чиновников его высокий для них титул «сотрудника международного института» позволял ему первое время (пока аппаратчики не всполошились) проникать в самые потаенные архивы и добираться до самых секретных дел. Он раскопал так много сведений, что не успевал (или не рисковал подчас) записывать их. Поэтому я превращал все наши встречи (к сожалению, их было очень мало) в сплошные «мои вопросы – его ответы». Утопая в море информации или видя, что Мидхаду-абы трудно говорить, я делал короткую передышку для записи услышанного.

Мидхад Сардарович Ваисов